В эпоху постмодерна
главным оружием при захвате государства и установлении стратегического контроля
над ним стало его собственное общество Глобальные интересы США и,
как следствие, объявление всей территории планеты зоной американских интересов,
заставили военных стратегов новой империи задуматься и о новых средствах
ведения войн. Держать под ружьём многомиллионную армию во всех частях света -
задача не только затратная, но и неблагодарная с точки зрения имиджа этой самой
«доброжелательной империи» [1], ведь Америка - далеко, а оккупант - вот он,
здесь, рядом, улыбающийся и хорошо экипированный, в шаговой доступности для
излияния своего гнева. Данные
обстоятельства направили активность поиска новых форм ведения войн в сторону
минимализации издержек, стремления к принципу достижения «трёх Б», - по
выражению Михаила Леонтьева, - «безнаказанный расстрел безоружного противника
на безопасном расстоянии». Оптимизация ведения боевых действий вылилась в итоге
в концепцию сетецентричных войн (Net-Centric Warfare), одной из составляющих
которых стали «Операции на базе эффектов» (Effect-based Operations),
стартовавшие как раз с момента иракской «Бури в пустыне». Тогда полковник ВВС
США Джон Уорден обкатал на практике те самые «три бэ», введя их в широкое
использование для ведения молниеносных, «безболезненных» войн. Однако, как
оказалось, и в области порабощения народов нет пределов совершенству. Отныне
военная доктрина следует за вовлечением в войну широких масс. Не отдельные
соединения, не специально подготовленные люди, но широкие слои общества
становятся солдатами сетевой войны. Социальный
аспект военных действий Можно
было бы сколь угодно шутить и иронизировать над постмодернистскими
утверждениями о том, что информационные технологии перевернули мир, если б не
война. То, с чем столкнулось человечество в последние пару десятилетий -
действительно поражает воображение, и не сразу укладывается в голове. Отныне
захват территорий происходит не с использованием новейших достижений военной
промышленности, а… вообще без вооружений. Точнее главным оружием при захвате
государства и установлении стратегического контроля над ним стало общество. Сетевые
войны (Netwar) - имя военной доктрины, решительно перешагнувшей из модерна в
постмодерн. Теперь в постмодерн можно не только верить. То, что «это работает»,
можно наблюдать своими глазами в режиме реального времени. Одно государство за
другим падает под натиском сетевых войн, а воинским контингентом для их ведения
становится собственное население этих государств. Развитие информационных
сетей, каналов распространения и средств коммуникации в считанные годы
сформировало новую социальную систему - сетевое общество, т. е. то общество,
которое «подключено к сети». И здесь речь не только о сети Интернет. Социальные
сети возникли сначала off line [2], и лишь затем, по мере всеобщей
интернетизации, переместились в on line. Возникшая
новая социальная система в корне изменила и характер ведения войны. И теперь
уже характер ведения войны воздействует на социальную систему. Точнее сетевая
структура общества создаётся именно под ведение сетевой войны. Сначала
выбирается объект агрессии, потом он покрывается сетью, - «осетевляется»,
прошивается заданной для каждой конкретной операции прошивкой - и лишь после
этого начинается «война». Хотя привычных боевых действий вы можете и не
заметить. Просто проснётесь однажды утром в другом государстве, с другой
идеологией и под другим сувереном. Отныне
военная доктрина следует за вовлечением в войну широких масс. Не отдельные
соединения, не специально подготовленные люди, но широкие слои общества
становятся солдатами сетевой войны. Субъект такой войны - skillful individual
[3] - не какой-то там обыватель, но подключенный к сети, значит хорошо
осведомлённый, а, следовательно - имеющий собственное суждение по многим
вопросам. Если же этот новый субъект гражданского общества ещё и владеет
компьютером, а то и сетевым гаджетом, то он не просто skillful individual, но и
advanced user [4]. Чем из большего количества продвинутых пользователей,
высказывающих собственное суждение по любому поводу, состоит общество, тем
больше власть, политический режим, в целом элиты государства вынуждены с ним считаться.
При
этом идеально (для ведения сетевой войны, разумеется), если это общество
является гражданским, т. е. состоящим из атомизированных «продвинутых» горожан,
граждан. Если же общество, не дай Бог, состоит из коллективных субъектов -
общин, этносов, племён - это общество нужно перемешать (хаос, война,
гуманитарная катастрофа вполне подойдёт), иначе оно не сможет стать
гражданским, т. е. атомизированным, и управлять им с помощью сетевых технологий
не получится. Таким
образом, всё, что отныне происходит в государстве, любые решения, действия
власти должны быть подвержены социологической апперцепции [5] со стороны
атомизированного сообщества skillful individuals и advanced user. Если это
отлажено и начало работать - скоро это общество, государство, народ - будет
захвачено глобальным гегемоном и подчинено его интересам. Несколько
вводных тезисов о сетевых войнах Если
обратиться к сухим определениям, то сетевые войны (Netwar) представляют собой
новейшую технологию захвата пространства, отторжения территорий и смены власти
в государствах без использования обычных вооружений. Хотя возможны и горячие
фазы сетевой войны, как довершающий аккорд, либо же как то, что должно
ввергнуть общество в хаос для его дальнейшего перемешивания. В этом заключается
общая суть сетевых войн, являющихся, что важно, новейшей разработкой Пентагона.
Справедливости
ради следует заметить, что разработчики данной концепции позаимствовали её у
советских учёных, довольно детально описавших базовые аспекты того, что потом
получило название Netwar в научных работах, посвящённых такому явлению, как
«организационное оружие». В отличие от наших военных, сотрудники Пентагона
читали диссертации советских учёных. Теперь детали этой разработки не
разглашаются открыто, а информация о ней распространяется только в
специализированных закрытых сообществах и экспертных комьюнити. Американцы
бережно относятся к знанию, т. к. у них, как известно «идеи имеют значение»
[6]. Говоря
об отличии сетевых войн от обычных, необходимо учитывать три фазы развития
человеческой истории: аграрная, индустриальная и постиндустриальная. Им
соответствуют три социальных формата - это премодерн, модерн и постмодерн.
Сегодня современное общество всё больше постмодернизируется, соответственно,
технологии модерна, то есть индустриальные технологии, которые реализовывались
в ведении обычных войн, где доминируют армии, военная техника, численный
состав, - уходят в прошлое. Постиндустриальные технологии делают акцент на
передачу информации и здесь ключевым моментом, ключевой функцией, областью
передачи и средой распространения этой информации является сеть. Информация
- это не весь тот мусор, который получает человечество из СМИ, сети Интернет,
телевизионных каналов. Умышленное «засорение эфира» осуществляется для того,
чтобы было сложно вычленить информацию, имеющую ценность, и отделить её от
информации, не имеющей ценности, к тому же в постмодерне критерии ценности
размыты. В этой замусоренной среде и передаётся информация, имеющая
стратегическое значение, по открытым каналам, прямо в эфир, через официальные
обращения, выступления и крупнейшие СМИ. Задания для агентуры в сетевой войне
передаются не шифровками, а в открытый эфир. Их может услышать любой, но
вычленить из общего потока информации и правильно расшифровать может не каждый.
Сеть - это та решетка, которая вычленяет имеющую ценность информацию из всего
остального мусора, прокачивая её дальше, по сети. Сетью
является любая среда, через которую можно получить и прокачать нужную
информацию. В реале сети обычно представляют собой общественные организации,
фонды, неправительственные структуры, движения и политические партии, которые
ангажируются тем или иным образом одной из сторон, ведущих сетевую войну. Сетевая
война никогда не ведётся прямым образом, то есть Америка, а именно она сегодня
ведёт сетевые войны, никогда впрямую не участвует в сетевых операциях. Сеть
не управляется из единого центра. В сетевой войне доминирует такое понятие как
намерение командира. Участники сети должны понимать смысл происходящего. Они не
получают прямые команды - «пойди туда», «сделай это», ибо это не классическая
армия. Существуют некоторые подразумевания, которые могут быть озвучены центром
сетевой операции, например, через СМИ, на каких-то конгрессах или форумах, в
подготовительных лагерях. Это могут быть официальные заявления, доклады,
обращения, намеки, высказывания политиков и общественных деятелей, которые
считываются сетью. Дальше сетевые структуры действуют исходя из озвученного
намерения, обстановки, самостоятельно принимая решения. Если действие
оказывается неудачным или провальным, или вообще не осуществляется - сетевой
центр не несёт за это прямой ответственности, переконфигурируя сеть другим
образом. При этом никакой прямой увязки между центром принятия решения и
исполнителем нет. А информация - намерения - передаётся по открытым каналам. Также
следует отметить такое понятие сетевой войны, как самосинхронизация. Это
означает, что узлы сети могут действовать автономно от центра, для того, чтобы
не вскрыть центр происхождения основной стратегии, заданий, и конкретных
действий. Сетевыми узлами могут быть практически автономные структуры, которые
связаны между собой горизонтально. Даже в случае, если увязка сетевой структуры
и центра управления будет вскрыта, их связь может быть доказана только
косвенно. И,
наконец, сетевая операция определяется как совокупность действий, направленных
на формирование поведения нейтральных сил, врагов и друзей в ситуации мира,
кризиса и войны и проводится до начала горячей фазы, во время - чтобы
курировать и менеджировать все процессы, и после - для того, чтобы
зафиксировать и закрепить результаты. Геополитические
предпосылки сетевой войны Сетевые
войны - это та технология, которая логически вытекает из геополитики. Основной
угрозой США, исходя из геополитической логики, является Россия - как большое
пространство, соответственно, их основной задачей является уменьшение этого
большого пространства путём отторжения территорий в свою пользу и разделения
его на части. Основной
подход сетевой войны - это использование социальных сетей. Не только
Интернет-сетей, но сетей общества, социальных комьюнити, реальных людей,
реальных коллективов, групп, движений, организаций для создания заданных
предпосылок и формирования необходимого контекста. Для того, чтобы поставить
перед фактом ту или иную территорию, государство или народ, что теперь он будет
подчиняться иным стратегическим моделям, нужно подготовить это общество -
создать такой контекст, чтобы общество нормально или даже позитивно восприняло
происходящие радикальные социальные изменения. Смысл сетевой войны как раз и
заключается в формировании общественного мнения, общественных процессов таким
образом, чтобы они либо не сопротивлялись происходящим трансформациям, либо
даже соучаствовали в этих трансформациях, в происходящих изменениях. Общество
становится, таким образом, активным актором происходящих процессов. И
так как главным заказчиком происходящих социальных трансформаций являются
Соединенные Штаты Америки, то именно это государство с помощью подключения
сетей, этих реальных социальных комьюнити на местности, в реальной среде
формирует нужный ему контекст, и достигает нужных ему результатов. Таким
образом, устанавливается прямой стратегический контроль над территорией,
государством, народом, целым ландшафтом или регионом в интересах США с
использованием населения этих пространств, которое включено в эти процессы и
которое активно содействует им. Как минимум, не противодействует происходящим
социальным трансформациям. В этом заключается основной механизм сетевой войны. Сетевые
группы: атлантистская сеть Говоря
о сетевой войне, мы, в первую очередь, говорим об атлантистской сети. То есть
об американской сети на евразийском континенте, потому что на сегодня
существует только такая сеть. Обратной сети не существует, на американской
территории нет евразийской сети. Есть только атлантистская сеть. Узлы этой сети
представляют из себя любые по размеру группы активных пассионарных,
интеллектуальных, или не очень интеллектуальных, людей с любыми идеями. Узлом
сети может являться группа, начиная от двух-трех человек, либо какой-то кружок,
либо какая-то структура по изучению чего угодно - традиционных, фольклорных
музыкальных инструментов, занимающаяся написанием и изданием какого-нибудь
фэнзина, изучения и коллекционирования марок. Любая социально активная группа
сможет стать узлом, элементом сети, если она будет правильным образом ангажирована
и настроена. Противостояние
захватническим действиям со стороны США возможно лишь только в том случае, если
руководство нашей страны осмыслит эти стратегии именно как часть войны и
выработает адекватную ответную стратегию. В
начале 1990-х атлантистская сеть создавалась с помощью такого элемента
социальной интенсификации как грант. К примеру, финансист Сорос, работающий на
американское государство, раздавал гранты - небольшие суммы денег - социально
активным группам. Существуют пассивные массы, как социологическое явление,
среди которых возникают небольшие социально активные группы. Собираются они для
разных целей и по разным причинам. Это могут быть неформальные группы, какие-то
политические группы, группы по интересам. В любом случае такая группа объединяет
в себе социально активных граждан. Она занимается тем, что ей интересно,
вкладывая свою энергию в то, что считает важным. Если ей дадут денег - вообще
хорошо, она будет очень благодарна. Активные,
пассионарные люди занимались чем-то и без денег, ради интереса, но тут
появляется возможность развить масштабы своей деятельности. В итоге, получив
деньги, эти люди начинают чувствовать себя обязанными в силу менталитета
представителей сухопутной цивилизации, народов, населяющих наше большое
пространство. Эти структурны благодарны тому, кто поддержал их деятельность. Но
дальше такая группа, получив грант, автоматически помещается в список
включённых в американскую сеть. Если она получила деньги от Сороса, от
американского или европейского фонда, значит по умолчанию она включена в
американскую сеть. Она уже должна. По
количеству участников такая неправительственная организация может быть
незначительной, но в сетевой войне численность, будь то политическая партия,
или армия, теряет значение. Но это множество узлов - сотни, или даже тысячи
групп, которые были скуплены на корню за совершенно небольшие деньги -
представляет собой не что иное, как атлантистскую сеть. Именно
в 1990-е на территории постсоветского пространства возникает такое понятие, как
НПО - неправительственная организация, а также НКО - некоммерческая
организация. В принципе, в какой-то момент НПО и НКО начали создаваться именно
под получение грантов. Стало известно, что американские и европейские фонды,
действующие под патронажем США, дают деньги, и для того чтобы их получить, надо
собраться, зарегистрировать НПО, и сделать что-нибудь. Лучше то, что попросят,
тогда можно получить больше. Или просто заняться чем угодно, тогда меньше. Это
своеобразный фильтр для пассионариев, инструмент, с помощью которого все
более-менее активные люди были локализованы в локальных комьюнити, после чего
скуплены на корню. К
концу 1990-х всё пространство России, а также многих республиках СНГ было
покрыто огромным количеством активных социальных групп, финансово
ангажированных в атлантистском ключе. Реальные взгляды этих людей имели
второстепенное значение. Элементом американской сети может стать даже внешне
идеологически чуждый, но предсказуемый сегмент, т. е. понятный в плане своих
действий, и таким образом - подконтрольный. Если понятно, как он будет
действовать в той или иной ситуации, значит его можно использовать нужным
образом в нужный момент. Таким
образом, в 90-х в России были созданы именно атлантистские сети, то есть
структуры, неправительственные организации и фонды, которые зачастую
образовывались специально под получение грантов, в условиях гегемонии
либерального дискурса и политической доминации либеральной власти в Кремле. Так
территория России была заминирована узлами атлантистской сети, эффект от
деятельности которой мы особо ярко ощутили в последние годы. Вдобавок к этому
атлантистскими кадрами были укомплектованы основные СМИ, там работали только
либералы. Если ты был не либерал, ты не мог работать в приличном СМИ. Таким
образом, в России за последние 20 лет была подготовлена среда, предназначенная
для осуществления сетевой операции по захвату контроля над большим
пространством, с включением сюда расчленения и социального «перемешивания»
через хаос отдельных, особо архаичных фрагментов. Перспективы
Twitter-революции Революции
с помощью социальных сетей давно стали расхожим местом. Волна twitter-революций
началась в Восточной Европе и прокатилась по арабскому миру, приведя к довольно
реальным и весьма кровавым последствиям. И несмотря на то, что
twitter-революции - это тоже уже несколько устаревшая технологическая модель,
которая уже была успешно реализована во многих государствах постсоветского пространства,
Россия только готовится встретить её горячими объятиями сотен НКО, только за
четыре месяца текущего года получивших от западных фондов и посольств порядка
миллиарда долларов. Да, технология twitter-революций давно описана в открытых
изданиях и считается, по этой причине, самими американцами уже отработанной,
рассекреченной и устаревшей. Устаревшей там, где уровень технологического
развития ушёл несколько вперёд, в то время как Россия только набирает
необходимую массу twitter-фоловеров. Для
того, чтобы реализовать twitter-революцию, нужно иметь соответствующую среду,
т. е. для этого должно быть достаточное количество активных пользователей -
skillful individual, продвинутых пользователей социальной сети Twitter,
Facebook, vkontakte, других социальных сетей, а также носителей iPhonов и
iPadов, для большей мобильности, которая является, в данном случае, основным
преимуществом пользователя социальной сети. Наличие
большого количество пользователей всех этих гаджетов, имеющих сетевые аккаунты,
создаёт соответствующую среду, в которой и можно осуществить twitter-революцию.
Если таких носителей недостаточно, то согласно американскому плану в пропаганду
внедрения и популяризации системы Twitter, iPadов и iPhonов включаются медийные
люди - ньюсмейкеры, известные личности, персоналии, вплоть до первых лиц
государства. Чтобы расширить сетевую базу пользователей Twitterа и iPhonов, это
пропагандируется на федеральных каналах. Небезызвестные
нам личности напрямую призывают массы русских людей пользоваться Twitterом и
iPhonом, демонстрируя это на своём примере. Политики и деятели культуры заводят
акаунты, СМИ ссылаются на записи в Twitter. Всё это необходимо для наращивания
социальной базы, которая создаёт среду для реализации этой модели. Т. е.
несмотря на то, что где-то эта технология уже считается отработанной, в менее
развитых, с точки зрения социальных сетей обществах, это только складывается. К
такому обществу технологи сетевых процессов относятся как туземцам, впервые
увидевшим изобретение представителя более высокоразвитой цивилизации. Осознание
угрозы - шаг к адекватному ответу Противостояние
захватническим действиям со стороны США возможно лишь только в том случае, если
руководство нашей страны осмыслит эти стратегии именно как часть пусть и сетевой,
но всё же войны, и выработает адекватную ответную стратегию, на том же уровне
технологических представлений о процессах, на каком ведется сетевая война
против России. Пока же следует признать, что отставание России происходит не на
уровне технологий обычных вооружений, а на более серьёзном, парадигмальном
уровне. Пока мы готовимся к прошедшей войне, противник уже начал, и продолжает
активное наступление. Выступление сетевое, виртуальное, ментальное, невидимое. Невозможно
выстроить адекватного ответа без понимания того, что против нас ведется именно
война, хотя она и ведется она без использования обычных, таких привычных для
нас вооружений. Сетевая война ведётся на более тонких уровнях, с использованием
информационных технологий, дипломатических сетей, неправительственных
организаций, с подключением журналистов, СМИ, блогеров и т. д. Это
многоуровневая стратегия, результатом которой становится весьма конкретная
военная победа, выраженная в отторжении территорий. Непонимание этого будет
заведомо ставить Россию в состояние проигрыша. Мы всегда будем оказываться лишь
перед фактом того, что очередная территория, государство, республика вышла
из-под нашего контроля. Являясь держателем ядерного арсенала, мы, тем не менее,
наблюдаем стремительную потерю своего влияния там, где ещё совсем недавно
стояли наши военные базы, жили наши люди, говорящие на нашем языке, а русская
культура формировала поколения народов и этносов единого стратегического
пространства большой России. Сегодня же границы американского влияния всё
больше погружаются вглубь континента, и заслуга такого стремительного
продвижения принадлежит технологии сетевых войн. [1]
Benevolent empire - «империя добра» или «благая империя» - термин, введённый
американскими политологами Уильямом Кристаллои и Робертом Кэйганом (Kristol
William, Kagan Robert. Toward
a Neo-Reaganite Foreign Policy // Foreign Affairs, July/August 1996.) [2]
Off line - Вне сети, в автономном режиме. [3]
Skillful individual - искуссный индивидуум. [4]
Advanced user - продвинутый пользователь. [5]
Апперцепция - понятие, выражающее осознанность восприятия. [6]
Крылатая фраза американских неоконсов. Валерий Коровин Источник http://evrazia.org/article/2273
