«МК» выяснил:
передать секретную документацию на все стратегические объекты страны
коммерсантам распорядился экс-министр Сердюков
Любая реформа
имеет смысл, если она идет от головы. Реформа Сердюкова шла
от кошелька. С самого начала от простых офицеров до членов
Совета безопасности — никто не понимал: почему увольняют
200 генералов, а не 500 или 100, сухопутчиков сокращают
в 11 раз, а моряков и летчиков в 2 раза, кто
решил, что численность армии должна быть 1 миллион,
а не 500—700—800 тысяч? И как возможно сначала
отреформировать армию, а потом принять новую военную доктрину?
Конец реформе армии! Или
все же не конец? Эти вопросы многим не дают покоя со дня
отставки Анатолия Сердюкова. Одни говорят: его место за решеткой. Другие:
он «эффективный менеджер», гениальный реформатор, только ему удалось
двинуть реформу армии.
Сразу хочется спросить:
какую реформу? Была ли она вообще? Сомневаюсь. Как в свое время
Кашпировский, нас гипнотизировали словом: реформа, реформа, реформа...
И пока зачарованные эксперты о ней спорили, приближенные Сердюкова
делили армейскую собственность. Больше всего досталось науке. Как
ее уничтожили в бывшем 26-м ЦНИИ Минобороны, который
теперь проходит по делу «Оборонсервиса», выяснил журналист «МК».
Любая реформа имеет смысл,
если она идет от головы. Реформа Сердюкова шла от кошелька.
С самого начала от простых офицеров до членов Совета
безопасности — никто не понимал: почему увольняют 200 генералов,
а не 500 или 100, сухопутчиков сокращают в 11 раз,
а моряков и летчиков в 2 раза, кто решил, что численность
армии должна быть 1 миллион, а не 500—700—800 тысяч? И как
возможно сначала отреформировать армию, а потом принять новую военную
доктрину?
Бессмысленности происходящему
добавляла суматоха: то армии нужны контрактники, то не нужны,
то опять нужны, но другие. То увольняют офицеров,
то набирают их же, так как сократили больше, чем нужно.
Легитимности реформе должны
были придать выступления генералов. Их периодически выпускали
на трибуну с одним и тем же докладом и картинками, где
«яйцо Сердюкова» превращалось в пирамиду «нового облика» (так назвали
самые известные диаграммы, показывающие количество офицеров ВС РФ.
— Авт.).
Громче всех реформу отстаивал
начальник Генштаба Николай Макаров. Меня всегда умиляло, как он трактовал
ее цели и задачи. Главным пунктом (эти записи я храню для
истории) он называл решение социальных проблем военнослужащих — выделение
квартир, увеличение денежного довольствия — и уж потом переходил
к боеготовности, будто реформировал не армию, а собес.
И если генерала упрекали, что реформа идет по принципу — сначала
ввяжемся в бой, а там будет видно, он отвечал: войска, дескать,
находились в таком плачевном состоянии — это показала война
с Грузией, — что надо ж было хоть что-то делать!
Аргумент, демонстрирующий всю
мощь интеллекта нашего Генштаба — «мозга армии». Именно такой «мозг»,
видимо, и был нужен команде Сердюкова, чтобы оправдывать любые извилины
коммерческой мысли.
Один высокопоставленный
генерал как-то рассказывал, что к нему запросто мог зайти гражданский
советник министра, бросить на стол документы и сказать: «Эти воинские
части будут сокращены. А ты, наука, давай-ка, все это быстренько обоснуй
с военной точки зрения».
Так обоснованием создания ОАО
«Оборонсервис» (согласно указу Президента РФ от 15.09.2008 г.
№ 1359) стало «совершенствование деятельности организаций
Минобороны РФ, сохранение и развитие их научного
и производственного потенциала». И пока генералы трубили про «новый
облик», «Оборонсервис» прощупывал «научный потенциал» с точки зрения
продажи земли, на которой он расположен.
«Мы обязаны готовиться к войне»
Реальная наука реформаторам
была не нужна и, как «непрофильный актив», подлежала сливу.
В первую очередь это касалось самых лакомых кусков, таких как 26-й
ЦНИИ Минобороны. Это был единственный институт, который занимался
инфраструктурой военных объектов: инженерным обеспечением, фортификацией
шахтных комплексов, морских баз, аэродромов, подземных командных пунктов —
всем, без чего немыслима армейская реформа. Но творцы «нового облика»,
видимо, решили: какая разница, где и как размещать войска, спецобъекты,
если противник все видит из космоса?
— Это не так.
Именно теперь, в свете современных войн, работы института еще более
важны, — говорит бывший начальник 26-го ЦНИИ, генерал-майор,
доктор технических наук, профессор, заслуженный деятель науки, академик
Российской инженерной академии Виктор Макагонов. — Ведь мы фактически
отказались от возможного применения ударных ядерных сил на конкретные
объекты. Предполагается, что это будет происходить с помощью высокоточного
оружия и обычных средств поражения. Значит, проблемы фортификации —
защиты и живучести военных объектов — выходят на первый план.
— Чтоб КП,
откуда идет управление войсками, мог какое-то время продержаться после начала
боевых действий?
— Конечно. Наша
цель — обеспечить живучесть всех его систем при вибрации, затекании
воздушных ударных волн, сейсмическом воздействии... Причем мы занимались
живучестью систем управления в целом. Один КП — ничто, а вот
их система — это уже кое-что.
— Объекты
«нового облика», думаю, имеют малый процент живучести...
— Вы как журналист
можете себе позволить такое предположение. Я — нет...
— Но сегодня
вместо сотен аэродромов оставили несколько авиабаз, где самолеты стоят крыло
к крылу. Части укрупняют, приближают к городам. В Генштабе
говорят: так удобней их снабжать, а женам офицеров работать.
Я интересовалась у генерала Макарова: в случае чего ведь одной
высокоточной ракетой ба-бах — и нет авиабазы или воинской части в 50–100
тысяч человек. Он говорит: внезапно такие вещи не происходят.
Вы думаете, я неправа, задавая этот вопрос?
— Думаю, именно
вы как раз и правы. То, что они стараются сосредоточить массу
объектов на одной территории, это, конечно, плохо. Всегда считались
эффективными и выживали те виды вооруженных сил, которые были
рассредоточены. Даже на одном аэродроме создавали зоны рассредоточения,
чтобы одним ударом противник не мог уничтожить сразу все самолеты.
— Эти аксиомы
ушли на задний план, на передний вышла «позиция кошелька»: будем
базировать части так, как это дешевле.
— Да, но если
думать о будущем, о стране, о государстве, не надеясь, что
нас все любят и драки за ресурсы не будет, то можно
подходить и так. Но это взгляд глубоко гражданского человека. Мы,
военные, не имеем на него права. В силу нашей профессии
мы обязаны готовиться к войне. За то нас и держат.
Далее
читать источник http://www.mk.ru/politics/article/2012/11/29/780952-prikazano-prodat-rodinu.html
|
