iz.ru Андрей Шутов: президент знает, что делать

Елена Ладилова

Глава экспертной площадки при администрации главы государства — о политической ситуации в России

Глава совета директоров «Экспертного института социальных исследований» (ЭИСИ) Андрей Шутов рассказал корреспонденту «Известий» Елене Ладиловой о том, почему Владимир Путин должен быть избран на новый срок, политических уроках революции 1917 года и несостоявшихся амбициях Алексея Навального.

— Вы возглавляете факультет политологии МГУ, почему вы вдруг согласились возглавить ЭИСИ, по сути, новую экспертную площадку администрации президента?

— Появление подобной структуры ожидалось давно, ранее такие площадки и на федеральном, и на региональном уровне создавались хаотично и в общем-то так и не были сформированы. Сейчас появляется возможность их упорядочить, создать каналы прямого взаимодействия и обратной связи, для того, чтобы заработали корпоративные лифты, которые позволят экспертам, занимающимся федеральной повесткой, общаться с коллегами из регионов и наоборот. Несмотря на постоянную работу в МГУ, меня всегда привлекала политическая практика, аналитика, работа с политтехнологиями, с которой я впервые столкнулся в 1988 году. И когда мне предложили включиться в работу экспертного института, то я сказал, что готов этим заниматься.

— У вас есть представления о том, какова цель? Чего от вас ждут?

— Я могу рассуждать только с экспертной точки зрения. Сейчас очень много вызовов, связанных с обострением международной обстановки, экономической блокадой, которую устроили нам страны Запада с помощью санкций. Обществу важна консолидация, объединение вокруг значимых для каждого россиянина ценностей. Нужно использовать внутренние механизмы для развития, вот здесь есть большой потенциал у институтов власти и гражданского общества, сложившихся за последние 25 лет.

— Как вы предлагаете этот потенциал использовать?

— Об этом говорил Владимир Путин в своем послании Федеральному собранию: нужно создать условия для развития и использования человеческого капитала. Это точка роста любой страны, в том числе и с развитой экономикой. Нужно обеспечить справедливость и на уровне института власти в целом, и на уровне повседневной жизни. Когда человек сталкивается с несправедливостью в школе, в больнице, это всё сказывается на моральном состоянии общества. Если человек чувствует несправедливость, то у него опускаются руки, и вряд ли он будет способен реализовывать человеческий капитал. Он просто уходит в себя.

— После смены первого замглавы администрации президента, который курирует внутриполитический блок, было много версий о том, кто станет новым «мозговым центром». В итоге поменялся пул экспертов, а в АП пришли люди из «Росатома»...

— Я бы не стал сопоставлять задачи управления внутренней политики АП и задачи отдельных персон, которые решались в госкорпорации. Те люди, которые в свое время были приглашены в «Росатом», раньше отвечали за другие участки работы, занимались политической деятельностью и сопровождением государственных и политических мероприятий. Это топовые персоны, которые имеют высокий политический уровень, огромный опыт работы и в аналитике, и в организации политических процессов.

— И какие задачи ставит перед вами команда Сергея Кириенко?

— Уже сейчас мы начали крупный проект: общественно-экспертные семинары «Россия-2030», которые пройдут по всей стране. В них будут задействованы региональные эксперты. Недавно вышел первый доклад, готовятся и другие — по различным проблемам социальной, экономической и политической жизни страны с прогнозами развития России. Речь пойдет о развитии политической системы, партий, об акцентах в экономической политике, о корректировке социальной политики. Ведь Россия — это особый тип цивилизации.

Важно подумать о новых акцентах и в культурной политике, поскольку тут есть перекосы, связанные с общественным восприятием отдельных аспектов нашей культурной жизни.

— Вы говорите о конфликте вокруг еще не вышедшего фильма Алексея Учителя «Матильда. Тайна дома Романовых»?

— Я говорю о том, что некоторым слоям общества непонятны художественные приемы, которые используются представителями нашего изобразительного искусства, современного искусства в целом. Если мы хотим быть по-настоящему терпимыми, то это должно быть движение с разных сторон в одном направлении, чтобы те люди, которые выказывают агрессию в отношении различных проявлений художественной свободы, толерантно подходили к этим вещам. И наоборот, художник, который уходит в некие девиантные сферы, должен учитывать, что любая творческая мысль публична, и когда он выносит ее на публику — это тоже своего рода акт социальной смелости. Художник должен быть готов к соответствующей реакции со стороны отдельных наших граждан.

— Вы часто говорите о влиянии истории на политику...

— Есть и обратное влияние. Случается, что некоторые представители политической элиты берут некий факт, историческое событие и пытаются его интерпретировать, встраивая в рамки своих политических, конъюнктурных задач. С 1905 года развивались партии, которые не лучшим образом проявили себя в Феврале 1917-го. Они свергли самодержавие и тем самым обрушили всю государственную систему. К сожалению, и сейчас у части оппозиционных партий нет представления об общенациональном согласии, о базовых ценностях, которые разделяют и общество, и правящий класс. Они готовы в рамках реализации своих целей пожертвовать государством, национальными интересами. В свое время это сделали большевики. Вот у части нынешней оппозиции — аналогичные замыслы.

— Речь об Алексее Навальном? Он, по-вашему, большевик?

— Не думаю, что здесь уместны прямые аналогии, и всё же: у него та же самая стилистика, причем берется на вооружение самое плохое, что было свойственно большевикам. Если вы почитаете об их тактике, политическом поведении в 1917 году и сопоставите это с нынешним позиционированием того же Навального, то обнаружите очень много общих мест, которые роднят их. Но если в 1917 году власть была слабой, она лежала на дороге, как об этом любил говорить в то время лидер эсеров Виктор Чернов, то сейчас, слава Богу, власть сильна, сильна прежде всего благодаря лидерству Владимира Путина.

— Если речь зашла о Навальном, вчера Кировский областной суд оставил вынесенным ему ранее приговор без изменений, то есть пять лет условно. Значит ли это, что он не сможет баллотироваться на выборах президента?

— Всё идет именно к этому, потому что человек, который нарушил Уголовный кодекс, должен нести за это ответственность. Это самое главное, а не его политические амбиции. Суд принял решение, невзирая ни на какое давление, которое имело место, и оставляет этот приговор в силе, потому что нет оснований его отменить, вина доказана. Что касается президентских амбиций, то мы сейчас имеем дело с ситуацией, когда эти амбиции становятся не то что неуместными, они становятся смешными. Навальный вряд ли получит ту поддержку, на которую он рассчитывает, если иметь в виду состоявшееся решение. Потому что судебный приговор остается в силе. Можно с его пиар-структурами раскрутить, что это якобы месть власти. По моему мнению, сам факт приговора говорит о том, что его политическая карьера завершена.

— Но он может оспорить приговор в ЕСПЧ...

— Это известная политизированная организация. Мы знаем, как она работает, особенно в условиях, когда Россию пытаются поучить какой-то толерантности и так далее. У нас есть своя юрисдикция, и суд вынес приговор в ее рамках.

— Ну хорошо, а что вы думаете об оппозиции в России, она есть или ее нет?

— Оппозиция — это модуль любого демократического общества, она есть везде. И не только демократического, если брать авторитарные и тоталитарные режимы, то оппозиция есть и там, только загоняется в какие-то рамки. Человека нельзя лишить возможности мыслить. Наши политологи однажды разделили всю оппозицию на системную и несистемную. Системная представлена в Госдуме, она разделяет базовые ценности общества. Несистемная, по их мнению, выступает за смену политического строя, режима и имеет разные векторы своего зарождения и развития. Это и диссидентские круги, и мелкие партии, что-то развивается в формате НКО, в том числе и с зарубежным участием.

— И как будет дальше развиваться ситуация с несистемной оппозицией?

— Во-первых, я бы не сбрасывал со счетов системные партии. У них свой стабильный электорат, они имеют достаточно взвешенные политические программы, центральный аппарат и сильные региональные отделения, политических консультантов, проверенных лидеров, кто-то называет их политическими старцами, но на самом деле это опытные политики, знающие свое дело. Есть сторонники и симпатизирующие этим лидерам. И голосовать придут не те, кого попытались вывести недавно на улицы, а их старшие братья и сестры, родители, их дедушки, бабушки и прабабушки. Поэтому я бы внимательно относился к системной оппозиции.

К сожалению, у нас в массовом сознании бытует мнение, что партии должны быть «веселыми», то есть «заводить публику», выступать с несуразными идеями, но мы всё это уже проходили в 1990-е годы, когда чуть было не обрушили нашу политическую систему.

— Мы говорили о влиянии политики на историю, вы сказали, что возможен и обратный процесс...

— Если говорить о том, какие акценты в оценке исторического прошлого делают наши власти, то судить об этом можно, к примеру, по тому, каким историческим личностям открывают памятники — князю Владимиру, до этого — Петру Столыпину. А это все те маркеры, которые показывают, что привечают в нашем историческом прошлом современные руководители. Ведь не открыты же памятники тем же Милюкову или Гучкову.

— Владимир Путин пока не заявил о своем желании баллотироваться на новый срок, если это произойдет, почему, по вашему мнению, он должен руководить следующие шесть лет?

— Во-первых, он профессиональный лидер, обладающий очень мощной политической волей, что оценивают не только его сторонники, с этим мирятся и его противники. Это человек, который имеет большой опыт управления государством. А в условиях, когда мы находимся в большой международной турбулентности, это качество весьма и весьма важное. Он знает, что нужно делать. Поставлены серьезные задачи в социальной и экономической сфере. И решая эти задачи, мне кажется, он выполняет свою историческую миссию. Это лидер, о котором будут писать историки, и его пребывание у власти важно для реализации вектора дальнейшего развития нашей страны.

— То есть вы не сторонник смены власти...

— Я не сторонник революции. А под ней мы подразумеваем в том числе и процесс смены элит у власти, когда правящая до сих пор элита уходит и уступает свое место новой элите, которая только начала себя ощущать таковой. Так было в 1917 и 1991 годах. Вы помните, как на съездах народных депутатов СССР стоило некоему оратору подойти к трибуне и произнести зажигательную речь, как его уже на революционной волне выносило в большую политику. Примерно то же происходило сто лет назад в революционном Петрограде. Только тогда это делалось на заводах, а в 1989–1990-м это делалось на съезде народных депутатов. Площадки поменялись, а смысл и логика процесса остались теми же. Ораторы, которые зажигали массы и вели за собой, они были трибунами, политиками. Но лидерство и управление — это две большие разницы. Можно быть ярким лидером и плохим управленцем. История не дала нам шансов на постепенную смену правящих элит — не было ни политического опыта, ни исторического времени после Февраля 1917-го.

Источник http://iz.ru/news/697601