Федор Лукьянов Сменяемость партий у власти, выборы, классическая
оппозиция — все это перестает работать на наших глазах Немолодой,
но карикатурно молодящийся мужчина, имеющий репутацию волокиты.
Предприниматель, за которым тянется шлейф скандалов и обвинений в махинациях.
Политик, заведший экономику в долговую яму. Имеет он перспективу? Да, более
чем. На недавних выборах в Италии партия под предводительством Сильвио
Берлускони, которому под давлением перечисленных факторов пришлось уйти в
отставку с поста премьера в 2011 году, едва не заняла первое место. Учитывая
отсутствие явного большинства у кого бы то ни было, выбирать, возможно,
придется вновь... Дискредитированный
лидер держится на плаву, поскольку тает вера избирателя в возможность
альтернативы. Деление на правых и левых, консерваторов и
социалистов, либералов и дирижистов уступает место иной системе координат. С
одной стороны — те, кто готов проводить экономически ответственную политику, во
всяком случае такую, что считается сегодня экономически ответственной. Коридор
возможностей узок, и смена партий у власти не влияет на суть курса, нюансы в
пропорции финансового оздоровления и стимулов для роста. Сделаешь резкое
движение — электорат пугается. За неполный год популярность
президента-социалиста Франсуа Олланда упала почти вдвое: французы отреагировали
на резкое повышение налогов. Всякое отступление от условной «золотой середины»
ведет к потере поддержки. С другой стороны политического спектра —
сообщество маргиналов любого толка, объединяемых ощущением, что все не так. У
них нет комплексного предложения, что делать, но рост недовольства приносит им
все больше голосов, тотально разочарованных в правящих группах. Голосующие, во
всяком случае значительная их часть, отдают себе отчет, что партии протеста
управлять не в состоянии. Цель — послать сигнал безальтернативной по сути
власти, подвигнуть ее на коррекцию курса. Сменяемость партий на выборах не обеспечивает
вариативности. Секрет Берлускони в том, что он даже в нынешнем пародийном виде
ухитряется сочетать образ представителя антиистеблишмента (благодаря
нестандартному поведению) и опыт (пусть и, мягко говоря, спорный) тяжеловеса
бизнеса и политики. Он хотя бы выглядит и ведет себя как альтернатива. В
европейских странах не осталось оппозиции как силы, которая может заменить
находящихся у кормила политиков и проводить другой курс. И это ставит под
сомнение главный механизм демократии. По другую сторону океана противоположная
крайность. Противоречие главных партий привело к такой поляризации
общественно-политической атмосферы, что возникает вопрос о дееспособности всей
системы принятия решений. Сочетание сдержек и противовесов всегда отсекало
экстремальные взгляды, но теперь эту функцию не выполняет, а, напротив, ведет к
клинчу по любому поводу. Парадоксальность ситуации только подчеркивается тем,
что президентом является человек, по характеру и политическому темпераменту
настроенный на примирение и поиск консенсуса. Российская политика —
кривое зеркало, искаженно отражающее те же процессы. Набор парламентских партий, управляемых
внепарламентскими методами, «несистемная» оппозиция, неспособная
структурироваться и выдвинуть вызывающую доверие программу, а в довершение —
созвездие карликов-троллей, призванных в соответствии с новым законом о
партиях имитировать плюрализм. Мы в тренде. Основатель Сингапура Ли Куан Ю, которого на
Западе критиковали за авторитаризм, одновременно восхищаясь его достижениями,
искренне не понимал: а зачем оппозиция? Если человек дельный и полезный —
милости просим в правительство, работай на благо Родины. Если бесполезный и
неспособный — на что он в политике? То есть задача государства — создать
комбинат меритократии, машину по выдвижению правильных людей на нужные места.
То, что возможно в городе-государстве, не работает в больших странах. Впору
задуматься о том, что происходит с представительной моделью, построенной на
принципах партийной сменяемости. Европейская политика пока предлагает
единственную альтернативу. Граждане Исландии, которая обанкротилась в 2008
году, через три года референдумом отказались выплачивать долги вылетевших в
трубу банков иностранным кредиторам. В 2012 году на референдуме приняли новую
конституцию, которую писали напрямую, с привлечением всех желающих. Без
оппозиции: ей в таком режиме неоткуда взяться. Но по населению Исландия
многократно уступает даже Сингапуру. Оптимальный размер для «тинга» — прямой
вечевой демократии, которая существовала в Исландии более 1000 лет назад. Чтобы
на такое решился континент, ему, вероятно, тоже надо сначала
обанкротиться. Источник
http://www.forbes.ru/mneniya-column/mir/236782-mir-bez-oppozitsii-chto-pridet-na-smenu-glavnomu-mehanizmu-demokratii
