zavtra.ru Реальность чучхе
Александр Елисеев
Недавно СМИ и блогосфера вдоволь пощекотали нервы читателям шокирующей новостью о том, что руководитель КНДР Ким Чен Ын лично сжёг из огнемёта министра общественной безопасности. Кто-то этому ужаснулся, а кто-то даже и крякнул одобрительно – дескать, так этим врагам народа, этим коррупционерам и надо, у нас бы этак. (Я бы, кстати, на месте наших чиновников, очень серьезно задумался о «кровожадности» народа в отношении коррупционеров.)
Между тем, выяснилось, что весь этот триллер оказался «уткой». Подробно историю с «расстрелом» разобрал научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН К. Асмолов. Он обратил внимание на то, что СМИ ссылаются всего лишь на один источник – сообщение в британской газете Daily Mail. А эта газета в свою очередь ссылается на южнокорейскую газету «Чосон Ильбо», известную своей антисеверокорейской направленностью. Достаточно сказать, что сие издание утверждало – КНР ввела свои войска в одну из свободных экономических зон КНДР. (Она же писала о «расстреле из гранатомета» и прочей ерунде.) При этом сама «Чосон Ильбо» просто сообщила об «огненном» расстреле, не сославшись вообще ни на что. Боюсь, что источник этот потенциально существует лишь в воображении авторов подобных «горячих новостей», - отмечает Н. Асмолов. - Но КНДР остается в прицеле враждебной пропаганды, массовая аудитория любит ужасы и сенсации, а сочетание этого с закрытостью Северной Кореи и ее репутацией вынуждает редакторов не отправлять подобные утки прямо в корзину. Вдруг они окажутся правдой!».
Получается, как в известном анекдоте – «украденные» ложки нашлись, но осадок всё-таки остался. То есть, очевидно, что о КНДР нам поставляют много обильной дезинформации, пытаясь (и довольно успешно!) создать образ этакого «Мордора», зловещего царства тьмы. Почему – вполне понятно, слишком уж раздражает мировую плутократию то, что есть на свете небольшая страна, которая позволяет себе жить по своим собственным правилам, расходящимся с нормами и установками глобального капитализма.
Нужно сказать, что о КНДР у нас знают очень мало. СМИ подают информацию очень и очень дозировано, делая упор на байках об ужасных расправах. Северную Корею пытаются представить этаким заповедником «казарменного социализма» и последним оплотом «коммунистического догматизма». Между тем, как раз КНДР является одной из самых неортодоксальных соцстран, что, как представляется, есть одна из главных причин выживания там социализма – причем, настоящего, а не «рыночного», как в КНР. Здесь в первую очередь надо затронуть идеологию «чучхе», которая закреплена в конституции и является официальной. В принципе, это больше, чем идеология. Речь идёт о некоей философии и даже чем-то вроде сакральной традиции. «Чучхе» - древний философский термин, использовавшийся средневековыми корейскими мыслителями. «Чу» значит «хозяин», «чхе» — «природа, сущность, субстанции, тело». Даётся несколько его трактовок – «самобытность», «основная часть», «опора на собственные силы», «вещь с точки зрения субъекта», «человек как хозяин себя и окружающего мира». Здесь соединены «элементы» религии, традиционализма и социализма. А в центр всего поставлен субъект, решительно преодолевающий и подчиняющий себе окружающую реальность.
Как ни покажется странным, но «чучхеизм» пересекается с «ранним» марксизмом, точнее теми идеями, которые К. Маркс высказал в своих «Экономически-философских рукописях 1844 года». В них он разработал теорию отчуждения, согласно которой человек противостоит как окружающей его действительности, так и от собственной деятельной природы, отчужденной от него самого. Философ-революционер констатирует состояние «самоотчуждения». Для человека характерно «отношение… к его собственной деятельности как к чему чуждому…это и есть самоотчуждение, тогда как выше шла речь от отчуждении вещи». На протяжении своей истории человек занимается как раз тем, что преодолевает это отчуждение, и довести сей процесс до конца можно и нужно в ходе свободной деятельности общественных индивидуумов. Тогда он станет истинным субъектом, восстановившим свою разрушенную универсальную целостность. Всё это очень созвучно смыслам, заложенным в слове «чучхе» - Марксов «общественный индивид» призван стать именно таким вот субъектом «чу», который будет хозяином над «чхе» - телом, природой, субстанцией и т. п. Собственно, только такое мировоззрение, как «чучхе», и способно стать духовной и политической опорой небольшой страны с ограниченными ресурсами, которая, тем не менее, стремится к подлинной субъектности, самостоятельности.
В субъектном, волевом преодолении и покорении всего внешнего, как раз заключается суть марксизма - оригинального учения Маркса. Всё остальное – политико-экономические надстройки, сделанные, как им самим, так и его последователями, ко многим из которых он относился иронично, говоря, что если то, о чём они рассуждают – марксизм, то сам он не марксист. Впоследствии эти «марксисты» чрезвычайно много внимания уделили т. н. «объективным предпосылкам», необходимым для перехода на новую ступень общественного развития. В результате, революционный, по сути, марксизм, был сведён до уровня социального реформизма, призванного «улучшать» капитализм, ожидая пока он не «дозреет» до социализма. Социал-демократия, выбравшая этот «объективизм», в настоящее время «забыла» про Маркса, окончательно превратившись в «леволиберальное» движение. В марксизме, однако, было и есть, «субъективистское» направление, стремящееся не столько соответствовать объективным условиям (хотя это важно), сколько преодолевать их, основываясь на научном подходе. Ярчайшим представителем этого революционного направления был В. Ленин, считающий, что России вовсе не обязательно полностью проходить все стадии развития индустриального капитализма, и она может использовать уже наличный индустриальный уклад для осуществления социалистической революции. Оппоненты Ленина из числа социал-реформистов часто упрекали вождя в реакционности, в попытке протащить социализм в «отсталую», аграрную и патриархальную страну. В известном плане, эти упрёки верны, большевики и впрямь черпали свою энергию в небуржуазном, аграрно-общинном менталитете крестьянской России (об этом много и интересно пишет С. Кара-Мурза в фундаментальном труде «Советская цивилизация»). Поэтому им и удалось одолеть тогдашних сторонников вестернизации, которые неизбежно превратили бы Россию в периферию Запада. Большевизм был силен тем, что задействовал традиционализм. И это было характерно для некоторых других незападных стран – в частности, для Китая и, что особенно важно, для нашего разговора – Северной Кореи. Чучхеизм находится в смысловом поле Традиции, в основе которой лежит стремление к преодолению отчуждения между Абсолютом и человеком, в ходе чего сам человек становится «совершенным», достигая состояния некоего высшего «Я».
К слову, в Северной Корее, в отличие от многих других коммунистических стран, никогда не велось никакой борьбы с религией. Помимо правящей Трудовой партии Кореи, в стране существует еще две партии – Социал-демократическая партия и Партия молодых друзей небесного пути. В неё входят приверженцы религиозного движения «Чхондогё» («Небесный путь»), возникшем еще в позапрошлом веке. Для него характерно переплетение «элементов» буддизма, христианства, даосизма и конфуцианства. Следующие по «Небесному пути» подчеркивают единство Бога и человека (более того, Абсолют здесь не существует отдельно от человеческой личности), но при этом отказываются признавать их равенство. Отсюда требование всемерно способствовать совершенствованию человеческого общества на земле. В парламенте страны и его президиуме заседает 50 членов ПМДНП, она насчитывает 10 тысяч членов и это опровергает утверждение о том, что партия – всего лишь один из отделов ЦК ТПК. Интересен такой факт – лидер партии Рю Миён была замужем за Чхве Токсином, министром иностранных дел Южной Кореи (1961–1963 гг.) Вместе они сбежали в КНДР. В Южной Корее, между прочим, есть и симпатизанты Кореи Северной. Одни из них делают упор на левые идеи, на социализм, другие – убеждённые националисты, ставящие превыше всего идею единой Кореи. Против них, бывает, разворачиваются самые настоящие репрессии. Так, в прошлом году по обвинению в организации государственного переворота были арестованы три члена умеренной Объединенной прогрессивной партии, выступающей всего лишь за сотрудничество двух Корей. Верховный суд Южной Кореи принял постановление, по которому незаконной является музыка, восхваляющая КНДР. В 2010 году за хранение аудиофайлов с маршами Северной Кореи к четырём годам заключения была приговорена женщина, которую даже судили под псевдонимом – «Сонг» (в переводе с английского – «песня»).
И тут нельзя не пройти мимо того факта, что именно КНДР неоднократно предлагала Югу создать единую Конфедерацию. Ким Ир Сен подчёркивал: «Север и Юг должны думать об объединении, ставя интересы нации на первое место. Классы, идеологии существуют при наличии нации. Коммунизм, национализм, вера в Бога - бессильны, когда нет нации. Не следует уповать на другие учения, если в них нет заботы о своём народе. Если у нас есть национальная идея, то наша задача - объединить всех патриотов в единую силу». Стоит обратить внимание, что здесь проводится мысль о том, что идеология национализма вовсе не тождественна нации и может находиться в отрыве от неё.
Идеология КНДР насыщена мощнейшим, традиционным символизмом, выводящим на смыслы Традиции. «В мифологии важную роль играют символы «солнца» и «звезды», - отмечает в своём исследовании О. Гуцуляк. - С 8 июля 1997 года в Северной Корее принято новое «летосчисление Чучхе», началом которого является 1912 год — год рождения Ким Сон Чжу, принявшего имя Ким Ир Сен («Восходящее Солнце»). Именами «Солнце Нации» и «Великий человек, сошедший с небес» величается сын Ким Ир Сена Ким Чен Ир, который считается рожденным в Пэктусанском тайном партизанском лагере в бревенчатой хижине на самой высокой и почитаемой горе Северной Кореи – Пэктусан (уезд Самджиён), и в этот момент на небе появились двойная радуга и яркая звезда. В 1992 году на горе Пэктусан государственными скульпторами была выбита огромная надпись шириной 216 метров: «Пэкту, Святая гора Революции», а вскоре Ким Чен Ир получил титул «Яркая звезда Пэктусана». В соответствии с северокорейской легендой…на гору с небес спустился Хванун, отец основателя первого корейского государства Кочосон. На вершине горы в кратере вулкана располагается Небесное озеро, из которого берёт своё начало река Сунгари».
Чучхе выходит за рамки ограниченности, присущей, как идеализму, замыкающемуся на абстрактной духовности, так и материализму, ставящему во главу угла безликую материю. В центре чучхе находится человек, понимаемый как субъект, соединяющий духовное и материальное. Понятно, что здесь не имеется в виду только личность человека – особенно, в либерально-индивидуалистической трактовке. Субъект чучхе это и коллективный субъект, который воплощается в народе, в нации. По сути, чучхе – это национализм, но только радикально-социалистический.
Вот краткая, но весьма ёмкая характеристика этого любопытного учения, данная «со стороны»: «Субъектом общественного движения выступают народные массы. Нация, обладающая высоким чувством национальной гордости и революционного достоинства, непобедима. В отличие от капиталистической экономики, стремящейся к прибыли, главной целью социалистической самостоятельной экономики является удовлетворение потребностей страны и населения. Народ каждой страны обязан бороться не только против агрессии и порабощения, за последовательную защиту своей самостоятельности, но и против империализма и доминационизма, посягающих на самостоятельность народов других стран. Чтобы установить общенародную и всегосударственную систему обороны, надо вооружить весь народ и превратить всю страну в крепость. Революция – это борьба за реализацию народными массами их потребностей в самостоятельности. Сидеть сложа руки, ожидая, пока созреют все необходимые условия, равнозначно отказу от революции. Чтобы выработать правильный взгляд на революцию, требуется обязательно положить в основу воспитания чувство беззаветной преданности партии и вождю». (А. Александров. «Идеи чучхе»).
Что ж, это идеология, политика. А как же экономика? Принято считать, что народное хозяйство КНДР представляет собой сугубо централизованную, командно-административную экономику т. н. «казарменно-коммунистического» типа. Но это, опять-таки, еще один миф. В КНДР никогда не было какой-то застывшей, стагнирующей системы. Там предпринимали попытки реорганизовать систему планового управления экономикой. В связи с этим было инициировано составление плановых заданий не только сверху, но и снизу.
Более того, в стране начались «рыночные» реформы, призванные создать условия для частной предпринимательской деятельности в условиях «безрыночного» и планового социализма. Директора заводов и фабрик получили возможность самостоятельно устанавливать размеры оплаты труда и вводить многие дополнительные стимулы. В сельском хозяйстве возникают фермерские хозяйства, а колхозам предоставили право самим распоряжаться излишками урожая. Ликвидируются многие ограничения в области распределения.
Здесь было бы интересно сослаться на мнение профессора Университета Кукмин (Сеул) А. Ланькова: «Со временем северокорейский бизнес стал расти и принимать всё более сложные формы: в стране появились частные мастерские (в основном занятые производством ширпотреба), рестораны, гостиницы, пункты валютного обмена — даже частные бани. Впоследствии те, кто поднялся на мелком бизнесе, стали открывать и более крупные предприятия — например, шахты и солеварни». («Человек вождя: как живут бизнесмены в Северной Корее»)
Всё это является как бы функцией социалистической экономики, порой частное предприятие сложно отличить от государственного, настолько всё это переплетено. Как такового, капиталистического уклада нет, зато есть эффективное задействование личного активности – на пользу всей экономики страны. А. Ланьков отмечает: «Отношение северокорейских властей ко всему происходящему было и остаётся двойственным. С одной стороны, время от времени они проводят кампании против частного бизнеса. В частности, подобные акции активно проводились в 2005–2009 годах (впрочем, и тогда до арестов дело обычно не доходило — ограничивались экономическим давлением). С другой стороны, власти терпят предпринимателей…»
Понятно, само руководство партии и страны не акцентирует внимания на эти реформы, не желая пропагандировать «рыночные ценности», вовлекая в это многих людей. Вот мнение по этому поводу еще одного эксперта, регионального директора по Азии и Африке и руководителя управления региональных проектов фонда «Русский мир» Г. Толорая: «Слово реформы в КНДР очень не любят. Даже если будут реформы, то их назовут иначе. Но если отставить в сторону разговор о понятийном аппарате, то хочу напомнить, что в Северной Корее и до Ким Чен Ына пытались что-то менять. Очевидно, что какие-то изменения проводятся и сейчас… реформы отнюдь не всегда должны сопровождаться полной открытостью. Это была китайская модель — «реформы и открытость», а пусть КНДР создаст свою. Это возможно». («КНДР стоит на пороге реформ». Интервью взято О. Кирьяновым, опубликовано в Российской газете».)
Как ни относись к северокорейской модели социализма, но нельзя не признать, что КНДР – страна, сумевшая соединить самобытность с динамичным развитием. Одномерные суждения здесь неуместны.
|
