Уходящий, 2012
год, внёс бóльшую определённость в отношения России со всеми республиками
Южного Кавказа. Вместе с тем, политика России в регионе не была отмечена в
текущем году качественными прорывами, значительными изменениями в отношениях с
южнокавказскими республиками, прoдолжив развиваться по определённо инерционному
сценарию, заданному ещё летом 2008 года. Указанную
дату4-летней давности можно с
уверенностью считать последним по времени этапом качественных развитий в
регионе, некой региональной «точкой бифуркации», задавшей на несколько лет
вперёд основы расстановки сил и приоритетов на Южном Кавказе. Возвращение В.
Путина на пост президента России не привело к одномоментной активизации
кавказской политики Москвы, чтo имеет свои объективные причины. Россия
продолжает рассматривать Южный Кавказ, как регион, где на ближайшие годы нет
объективных предпосылок к изменениям в сложившемся статус-кво. В южнокавказском
курсе России за 2012 год стал более выраженным тренд на отдельное развитие
своих отношений с каждой из республик региона. Имевшие место после августа 2008
года и до начала текущего года намерения проводить в регионе, прежде всего в
части отношений России с Арменией и Азербайджаном, паритетный курс, не привели
к ощутимым результатом. Более того, по ходу попыток реализации Россией такого
паритетного подхода в отношениях с двумя южнокавказским республиками,
находящимися фактически в состоянии войны, в Москве всё больше стали ощущать
определённую деградацию своих отношений с Баку и стагнацию в связях с Ереваном. Внешнеполитическим
приоритетом президента Путина и его команды в Кремле, как можно было понять ещё
до завершения выборного сезона в России в 2011-2012 годах, стало восточное
направление – отношения с центральноазиатскими республиками, с Китаем, Индией,
с более отдалёнными восточно- и юговосточными странами обширного
Азиатско-Тихоокеанского региона. В связи с этим
напрашиваются некие параллели в градации внешнеполитических приоритетов
глобальных держав. Переизбрание Б. Обамы президентом США дало поводы экспертам
вновь заговорить о том, что Америка идёт на Восток. В основу подобных
экспертных оценок были заложены как объективные факторы устремлённости США к
развитию связей с государствами, которые принято именовать растущими силами,
так и символические элементы, свидетельствующие о векторе внешнеполитической
приоритетности США. Свои первые зарубежные визиты после переизбрания Обама
совершил в юговосточные страны, хотя эксперты и подчёркивали, что данные визиты
были внесены в график президента США задолго до выборов и состоялись бы даже в
случае проигрыша Обамы в избирательной кампании. В числе первых
зарубежных визитов президента Путина значились практически все
центральноазиатские столицы (включая и Ашхабад, где в декабре состоялся саммит
СНГ). Заметим, что Президент России не включил в график своих первых
послевыборных визитов ни одну южнокавказскую республику, в том числе Абхазию и
Южную Осетию. Не только политический символизм в ракурсе зарубежных визитов
главы российского государства заставил некоторых наблюдателей сделать вывод о
не приоритетном внимании Москвы к региону Южного Кавказа. Вместе с тем, делать
в связи с этим далеко идущие выводы вряд ли уместно. Скорее, в этом вопросе
следует принять во внимание прежде всего объективные факторы, которые укaзывают
на отсутствие у Москвы ожиданий качественных прорывов в отношениях со всеми и с
каждой из южнокавказских республик в отдельности. Рассмотрим данную
объективность в контексте отношений России с Азербайджаном, Арменией и Грузией.
Курс России в
отношениях с Абхазией и Южной Осетии по определению не предрасположен к
каким-либо внешнеполитическим «сюрпризам». Москва продолжает выстраивать
отношения с Сухумом и Цхинвалом на основе заданного четыре года назад
магистрального вектора (Договоры о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи
между Россией и Абхазией, между Россией и Южной Осетией от 17 сентября 2008
года) (1), а также с широко распространённым в своих политических и экспертных
кругах пониманием того, что Абхазия и Южная Осетия относятся скорее к
северокавказскому полю политики России на её южных рубежах. Поэтому, мы
считаем целесообразным сконцентрировать внимание на отношениях России с тремя
«традиционными» южнокавказскими республиками. Хотя это не означает, что Москва
полностью застрахована от неких «сюрпризов» в отношениях с Абхазией и Южной
Осетией. Пример тому известные события в Южной Осетии в период проведения там
осенью прошлого года президентских выборов. Характер отношений
России с Азербайджаном, Арменией и Грузией, их событийная насыщенность за 2012
год подчеркнули нахождение общей южнокавказской диспозиции в состоянии
устойчивого статус-кво. А также привели к большей ясности в понимании
определённых лимитов в политике России на Южном Кавказе. 2012 год
зафиксировал откат в российско-азербайджанских отношениях. Общее русло данных
отношений осталось в рамках предсказуемости, отсутствия элементов конфронтации
даже в приглушённом виде. Но на этом фоне общей предсказуемости отношений
Москвы и Баку нашли свои рельефные проявленияэлементы разногласий по ключевым вопросам. Уход России с Габалинской РЛС
на азербайджанской территории в миниатюре высветил целый комплекс потенциальных
противоречий двух соседей. В этом вопросе нашли свои косвенные проявления
лимиты российско-азербайджанских отношений в виду стратегического партнёрства
Баку с Анкарой, а также продолжающегося внешнеполитического заигрывания
азербайджанского руководства с клубом евроатлантических стран. Выдвижение
властями республики заведомо неприемлемых условий для принятия нового
соглашения по Габалинской РЛС, визит президента Алиева на чикагский саммит
НАТО, нервная реакция Баку на создание в Москве «несанкционированных»
азербайджанских общественных организаций ложатся в событийный ряд текущего
года, указывающий на заметную деградацию отношений России и Азербайджана. Позитив в этих
отношениях не нашёл за 2012 год сколько-нибудь значимых проявлений. Сферы
энергетического и гуманитарного сотрудничества, которые традиционно
рассматриваются в качестве «локомотивов» двусторонних отношений и в прошлые
годы затеняли диспропорции в политических и военных связях двух соседей, не
получили в уходящем году сколь-нибудь качественных сдвигов. Газовый тренд
сотрудничества, в котором больше лимитированности, чем качественного прогресса,
был заложен ещё в конце прошлого – в самом начале текущего года (2).
Гуманитарные контакты не вышли за рамки официозных встреч под патронажем высших
политических руководств двух стран (бакинский международный гуманитарный форум,
инициированный в 2010 году президентами России и Азербайджана). В наибольшей же
степени лимиты российско-азербайджанского взаимодействия стали заметны под
призмой продолжающегося отсутствия прогресса в карабахском урегулировании.
Нынешняя высшая политическая власть России в ещё большей степени демонстрирует
свою предрасположенность к сохранению статус-кво в зоне Карабахского
конфликта. Отношения России с Арменией в 2012 году были избавлены от
деградации, но и не отличались особой динамикой роста. Последние этапы
качественного развития здесь датируются августом 2010 года, когда в ходе
государственного визита президента России Д. Медведева в Армению были
достигнуты важные военнополитические соглашения (продление сроков пребывания
российской 102-й базы в Гюмри на 49 лет, расширение сферы ответственности
данной базы в обеспечении безопасности Республики Армения, создание на
территории последней сертифицированных сервисных центров и совместных
предприятий по ремонту и техническому обслуживанию вооружения и военной
техники) и зафиксирован прогресс в реализации крупных экономических проектов
(Соглашение о сотрудничестве в строительстве новых энергоблоков атомной
электростанции на территории Армении). После лета 2010 года, расширившего рамки
военного союза двух стран и обозначившего принципиальное намерение Москвы
участвовать на ведущих позициях в строительстве нового атомного энергоблока на
армянской территории, отношения двух стратегических партнёров не были отмечены
подобными прорывами. Активные
обсуждения в 2012 году вопроса участия Армении в Евразийском проекте пока не
выявили признаков значительного влияния данного вопроса на российско-армянские
отношения. Хотя следует признать, что Евразийская идея в большей мере
высвечивает комплекс проблем многостороннего свойства, эффективного сочетания
на пространстве СНГ различных режимов экономической интеграции (Таможенный
союз, ЕврАзЭС, Зона свободной торговли). 2012 год в
российско-армянских отношениях отмечен скорее тихой дипломатией, которая,
например, на военно-политическом направлении сотрудничества имеет свои
очевидные плюсы. Москва и Ереван в 2012 году вышли на предметность в вопросе
создания совместных центров военно-технического профиля на территории Армении,
повышения боевой подготовки персонала российской 102-й базы на армянской
территории. Сфера экономики не
отличилась в российско-армянском взаимодействии в 2012 году качественными
прорывами, но и не была избавлена от заметного позитива. Так, Россия
закрепилась на первой строке ведущего торгово-экономического партнёра Армении.
Кроме того, согласно некоторым источникам, в Москве склонны с пониманием
отнестись к чаяниям армянских партнёров не форсировать в выборный период в
Армениивопрос повышения цены на
российский газ. В информационном
пространстве применительно к двусторонним контактам России и Армении сохранили
свою актуальность озвученные ранее рекомендации экспертов двух стран,. В
совместном аналитическом докладе российских и армянских экспертов «Россия и
Армения в мировой и региональной политике: проблемы и перспективы» от 2010 года
указывалось, что «замалчивание проблемных вопросов не позволяет в ряде случаев
сторонам быть до конца откровенными друг с другом, что не может не влиять на
динамику и перспективы двусторонних отношений. Будучи вырванными из общего
контекста, некоторые темы становятся удобным поводом для политических
спекуляций в угоду определённым внутриполитическим группам, а чаще - в
интересах международных акторов, не заинтересованных в усилении российско-армянского
взаимодействия». В целом, Россия и
Армения за прошедший год показали свою способность «держать удар», который с
заметной периодичностью проявляет своё влияние на их отношения с фланга
внешнеполитических приоритетов Запада на Южном Кавказе. Контуры диалога
России с Грузией в 2012 году, несмотря на некоторые подвижки, не стали более
определёнными. Казалось бы, парламентские выборы в республике, по итогам
которых оппозиционный блок «Грузинская мечта» сформировал новый состав
правительства, могли бы поколебать тезис об усилившейся определённости в
отношениях двух стран. Вместите с тем, ясное понимание перспективы отсутствия
полноценных политико-дипломатических контактов между двумя соседями на
ближайшие годы приняла более отчётливые контуры. Осенью текущего года произошёл
тактический сдвиг в диалоге (во многом опосредованном) России и Грузии в
сторону от прямой конфронтации, но общие рамки их стратегической
оппозиционности на Южном Кавказе сохранили свою актуальность. Качественный сдвиг
в отношениях Москвы и Тбилиси возможен только в случае отделения темы
урегулирования российско-грузинских отношений от тем грузино-абхазского и
грузино-югоосетинского конфликтов. Надеяться на реализацию такого подхода во
внешнеполитическом курсе Грузии, хотя и новое правительство республики заявило
о своём приоритете в виде улучшения отношений с Россией, 2012 год не дал
серьёзных поводов. Правительство
Бидзины Иванишвили подошло к вопросу нормализации отношений с Россией на
достаточно противоречивых позициях. С одной стороны, были демонстративные
кадровые назначения (введение поста специального представителя премьер-министра
Грузии по вопросам урегулирования отношений с Россией), выдвижение новыми лицам
в грузинском правительстве конструктивных предложений практического плана (идея
нового министра по вопросам реинтеграции П. Закареишвили о восстановлении
работы железной дороги из Грузии в Россию через территорию Абхазии). Но на
противоположную чашу весов нормализации российско-грузинских отношений легли
заявления нового внешнеполитического руководства республики (условия грузинской
стороны в вопросе восстановления дипломатических отношений с Россией: закрытие
российских дипмиссий в абхазской и югоосетинской столицах, «деоккупация»
Россией Абхазии и Южной Осетии). Всё это не сыграло
в пользу серьёзных ожиданий по части качественных сдвигов в
российско-грузинских отношениях после парламентских выборов в республике. Политика России на
Южном Кавказе продолжит определяться в следующем,.2013 году, в первую очередь,
объективностью фактора статус-кво в регионе, пересмотр которого не входит в
ближайшие и более отдалённые планы Москвы. Отсутствие повышения
внешнеполитической приоритетности Южного Кавказа для России в 2012 году не
означает, что регион выпадает из поля её пристального внимания. Можно сказать,
что приоритетность на южнокавказском направлении выстраиваться для Москвы не по
линии наращивания прогресса в отношениях с Баку, Ереваном и Тбилиси (чему есть
свои объективные лимиты), а с прицелом на плотный мониторинг региона,
обладающего избыточным конфликтным потенциалом. Михаил Агаджанян, внешнеполитический аналитик, специально
kavkazoved.info Источник http://www.kavkazoved.info/news/2012/12/28/politika-rossii-na-uzhnom-kavkaze-itogi-2012-goda.html
