|
zavtra.ru Союз Гитлера и Троцкого
Валерий Шамбаров
90 лет назад, в ноябре
1923 г., осуществилась попытка раздуть «Мировую революцию». Причем участвовали
в этом не только Коминтерн и советские коммунисты, но и недавно родившаяся
Немецкая национал-социалистская рабочая партия. Проще говоря, гитлеровцы. Надо сказать,
«мировая революция» считалась одним из краеугольных положений марксизма, победа
большевиков в одной лишь России признавалась только временным явлением, и
Троцкий даже указывал, что сама Россия должна стать всего лишь «охапкой
хвороста» для разжигания мирового пожара.
После
Первой мировой войны всю Европу лихорадили кризисы, политический разброд.
Рухнули несколько империй, к власти дорывались либеральные и демократические
правительства, это сопровождалось чудовищными злоупотреблениями, хищениями, «приватизациями».
После революционной вспышки никак не могла успокоиться Венгрия и Австрия. В
только что возникшей Югославии накалялись межнациональные противоречия.
Территориальные потери, репарации и безобразия властей создали революционную
ситуацию в Болгарии. В Румынии волновались крестьяне – их обирали и свои
хапуги, и иностранцы (потом подсчитали, что за 15 послевоенных лет было
разворовано 50 биллионов лей).
В
Турция попытка расчленения страны и оккупация вызвали восстание. Народ
сплотился вокруг популярного военачальника Мустафы Кемаля, погнал прочь
интервентов. Другая революция, фашистская, произошла в Италии. Бенито Муссолини
в 1922 г. начал марш на Рим и выиграл. Ввел диктатуру и на первых порах добился
заметных успехов. Навел порядок в стране, преодолел кризис, даже сумел
искоренить мафию – большинству ее членов пришлось эмигрировать в США.
Политические дрязги корежили и Германию, путчи и мятежи организовывали то
левые, то правые партии.
В
советском руководстве и Коминтерне разрабатывались два сценария «мировой
революции» – "индустриальный” и "аграрный”. Согласно первому, самым подходящим
объектом для восстания признавалась Германия. Сторонники второй теории считали,
что легче организовать революции в слабо развитых, аграрных странах. Самой подходящей
из них выглядела Болгария. Там сложилась ситуация, очень напоминающая Россию
1917-го. Правящей партией стал Болгарский земледельческий союз – что-то вроде
российских эсеров. Слабенькое правительство Стамболийского заняло
соглашательскую позицию, постоянно шло на уступки крайне левым.
В
Болгарию приезжали эмиссары из Москвы во главе с Пятницким. Из Одессы
перебрасывалось оружие и боевые отряды. Этот взрыв должен был сомкнуться с
гражданской войной в Турции, перехлестнуть в Румынию, Венгрию, Югославию, Италию,
а уж дальше "поджечь” Австрию и Германию. Но по разным причинам восстание
откладывалось, а в 1923 г. стала обостряться обстановка в Германии. Там
разразился чудовищный кризис. За шесть недель курс марки обвалился в тысячу
раз. Состояния улетучивались, рынок парализовало, заводы останавливались.
Германское
правительство приостановило выплату репараций победителям, но Франция сочла это
хорошим предлогом, чтобы хапнуть немецкие земли. Беспардонно оккупировала
Рурскую область и Саар. Немцы возмутились. В Руре создавались партизанские
отряды для борьбы с французами. Оккупанты отвечали репрессиями, пойманных
боевиков расстреливали. Но
социал-демократическое правительство Веймарской республики провозгласило
политику "пассивного сопротивления” – поджало хвосты и помалкивало в тряпочку.
Такая линия властей усилила всеобщее недовольство. Прорвались сепаратистские
тенденции, особенно заметные в Баварии. Если центральное правительство не
желает защищать интересы страны, чего с ним считаться?
В Москве решили, что революция в
Германии назрела. 23 августа 1923 г. состоялось заседание Политбюро по данному
вопросу. Троцкий доказывал, что пришел момент поставить на карту все – то бишь
само Советское государство. Дескать, международные империалисты не допустят
победы революции у немцев, обрушатся на них своими военными силами. Ну а СССР
поможет "германскому пролетариату” – вот тут-то и произойдет решающая схватка.
Сталин, Зиновьев и Каменев, высказывались более осторожно. В принципе не
возражали – возражать против "мировой революции” в ту пору не полагалось. Но
призывали все взвесить, оценить, чтобы не ввязаться в гибельную авантюру.
В
Германию направили комиссию ЦК в составе Радека, Пятакова,
Уншлихта и Шмидта, немца по национальности. Радек должен был руководить
германской компартией, Шмидту – преобразовывать профсоюзы в Советы, Уншлихт
заняться перебросками оружия и созданием боевых отрядов. А на советского посла
в Германии Крестинского возлагалось финансирование из коммерческих фондов
Госбанка, депозированных в Берлине. Кроме них для руководства восстанием были
откомандированы в Германию Ларин, Берзин, Тухачевский, Крылов (Соболевский),
Ягода (Иегуди), направлялись выпускники и слушатели спецфакультета академии
РККА. Было мобилизовано 20 тыс. коммунистов, владеющих немецким языком. Деньги
выделялись практически без счета – секретарша берлинского резидента Рейха
свидетельствовала, что чемоданы, сумки и коробки с деньгами валялись у них
повсюду, загромождали столы и стулья, путались под ногами.
В
сентябре состоялось еще одно заседание Политбюро. Назначили дату восстания – 9
ноября, в годовщину германской революции. 7 ноября, в годовщину российской
революции, предписывалось организовать манифестации. При их проведении "красные
сотни” Уншлихта должны были спровоцировать столкновения с полицией, чтобы
пролилась кровь. Ну а потом следовало раздуть "народное возмущение” по этому
поводу. Красные войска начали выдвижение
к западным границам. Советский эмиссар Копп вел в Варшаве тайные переговоры об
их пропуске через польскую территорию. За это Польше обещали отдать Восточную
Пруссию. Варшавским политикам это казались очень заманчивыми. Мешало одно
маленькое "но” – поляки не доверяли большевикам…
Для
этого имелись для этого все основания. Массированную подготовку к "мировой
революции” разные советские ведомства вели кто во что горазд. Если по линии
Наркоминдела шли переговоры с Варшавой, то Разведуправление РККА в это же время
активизировало своих "партизан” в Польше. А в ГПУ решили - если в Германии
намечается переворот, то и Польша должна "подтянуться” . А "подтягивать»
принялись терроризмом. Взрывы бомб загремели в редакциях газет, в общественных
и политических организациях. Организовывались покушения на Пилсудского. Мощный
взрыв готовился при открытии памятника Понятовскому, на котором должны были
присутствовать правительство и иностранные делегации, в том числе французский
маршал Фош. Но произошла утечка информации, и теракт пришлось отменить.
В
сентябре был дан сигнал и в Болгарию – начинать революцию. Но время здесь было
упущено. Правые силы и офицерство сумели
сорганизоваться и устроили свой переворот, свергли соглашательское
правительство Земледельческого союза. Причем коммунисты получили приказ ни в
коем случае не поддерживать социал-демократов, сохранять боевой потенциал для
собственного восстания. Когда же они сами выступили, то власть была уже
попрочнее, чем при Стамболийском, и революционеров раздавили. Однако на неудачу
в Болгарии махнули рукой. Главное было – Германия.
Радек,
проезжая через Варшаву, устроил инструктаж для сотрудников советского
полпредства. Разъяснил, что после победы революции немцы тут же разорвут
Версальский договор и начнут войну с Францией. Но необходимо ориентироваться на
сотрудничество не только с коммунистическими, но и националистическими кругами.
Радек поучал: "Немецкая социал-демократия гораздо опаснее для нас, чем
националисты. Она отнимает у нас рабочие массы. Националисты сыграют
положительную роль. Они мобилизуют большие массы и бросят их на Рейн против
французского империализма вместе с первыми красногвардейскими отрядами
немецкого пролетариата”. В рамках этой программы большевики устанавливали
контакты с националистическими организациями – в том числе и с нацистами. В
частности, в этом направлении работал Рихард Зорге.
А
вот с компартией Германии вышла накладка. В ней начались раздоры между так
называемой "группой Брандлера” и группой "Маслова – Рут Фишер”. Теперь этот
конфликт срочно силились ликвидировать. Лидерам второй группировки угрожали,
что Уншлихт их ликвидирует, предлагали взять отступного и уехать за границу. Но
они оказались "идейными”, не соглашались. Однако попутно выяснилось, что
руководство КПГ в качестве "боевого штаба” вообще никуда не годится. Поэтому
было признано, что "компартия не подготовлена к быстрым и решительным
действиям”. Из ЦК германской компартии центр подготовки восстания переместился
в советское полпредство.
Но с
финансами случилась еще одна накладка – значительная часть тех сумм, которые
поступали по разным каналам, испарилась в результате безудержной германской
инфляции. Впрочем, на самом-то деле ситуация обстояла гораздо проще – личный
посланник Ленина Рейх проворовался, только и всего. Сколько он прикарманил,
навсегда осталось тайной. В дальнейшем было назначено расследование, благодаря
покровительству Крупской и Радека Рейх сумел выкрутиться. Но сразу после
оправдания удрал в США, где и зажил весьма состоятельным человеком.
Хотя
подготовка восстания считались строжайшей тайной, но при таком размахе секреты
просачивались наружу. Германское правительство встревожилось переговорами Коппа
в Польше, слало запросы. Требовал также немедленного отзыва Радека из Германии,
угрожая разрывом дипломатических отношений. При угрозе взрыва в самом центре
Европы всполошились и державы Антанты. Французская контрразведка стала
оказывать помощь Берлину, снабжая его информацией из своих источников.
Приводились в боевую готовность французские войска. Англия начала
дипломатические демарши против СССР.
Получая
поддержку Запада, германское правительство Штреземана повело себя более
решительно. В конце сентября оно ввело на всей территории государства
чрезвычайное положение. Обратило обратило внимание и на деятельность нацистов в
Баварии. Приказало баварскому министру-президенту фон Кару нормализовать
положение, арестовать руководителей добровольческого "фрайкора”, закрыть
нацистскую газету "Фелькишер беобахтер”. Не тут-то было! Баварский сепаратизм
уже разыгрался вовсю. Кар выполнять требования Берлина отказался.
Квалифицировал их как наступление на права Баварии – и, в свою очередь объявил
на ее территории "осадное положение”. Во главе земли встал "чрезвычайный
триумвират” из Кара, командующего военным округом генерала фон Лоссова и
начальника полиции полковника фон Зайссера. Командующий Рейхсвером фон Сект
отстранил Лоссова от должности, грозил направить на Мюнхен воинские части, но
триумвират не подчинился.
А
коммунисты по своим каналам продолжали "активизировать” революцию. В Польше 12
октября мощный взрыв разнес склады боеприпасов и воинской амуниции в Варшавской
цитадели. Он был такой силы, что роту солдат, стоявших на плацу за 500 метров
от крепости, подняло в воздух и выбросило в Вислу. Пострадали сотни людей.
Вслед за этим начались беспорядки в Литве, Эстонии. В начале ноября вспыхнуло
восстание в Кракове. Мятежники разбили уланский полк, разоружили краковский
гарнизон. В полпредство СССР в Варшаве посыпались телеграммы от Троцкого и
Уншлихта с приказами взять руководство восстанием в свои руки, создавать отряды
красной гвардии. Но в эти же самые дни, 5 – 8 ноября, польские коммунисты
устроили забастовку железнодорожников! Агитаторы из Варшавы добрались до
Кракова слишком поздно, когда депутаты сейма Марек и Бобровский сумели
уговорить восставших разоружиться.
В
Прибалтике тоже ничего не получилось. Здесь удалось поднять лишь несколько сот
люмпенов и чернорабочих, и войска сразу их разогнали. А в Германии меры,
предпринятые Штреземаном и фон Сектом дали свои результаты. Да и большинство
немцев сообразило, что дело пахнет очередным разгулом хаоса и бедствий. От
массовых акций они стали уклоняться. В общем "мировая революция” запуталась и
потонула в неразберихе. Впрочем, причины для этого имелись не только в
Германии, но и в Москве. В самом советском руководстве не было единства. Ленин
находился в Горках в безнадежном состоянии. Разворачивалась борьба за власть
между Троцким с одной стороны – и триумвиратом из Сталина – Зиновьева –
Каменева с другой.
В
отличие от Троцкого, отводившего российскому народу лишь роль "охапки хвороста”
для разжигания "мировой революции”, Сталин был "государственником”. Считал
главной задачей хозяйственное восстановление и усиление Советской России.
Безоглядно бросать ее в катастрофу новой мировой войны ради призрачных идеологических
химер он не считал нужным. Зиновьев и Каменев особым патриотизмом не
отличались, но экспорт революции в Германию и большая война автоматически
выдвигали на первое место в руководстве Троцкого. Но в этом не были
заинтересованы ни Зиновьев, ни Каменев.
Запретить
начинание, выгодное для конкурента, Сталин и его временные союзники в 1923 г.
еще не могли. «Мировая революция» оставалась неоспоримым постулатом всего
марксистско-ленинского учения. Но ведь можно было просто не заниматься этими
вопросами, пустить на самотек. Дело стало разваливаться из-за ведомственной
несогласованности и дезорганизации. Накануне решающих событий Политбюро
констатировало, что "революционная волна” спадает, подготовку закончить не
успели, а англичане и французы явно готовы вмешаться. Значит, шансов на успех
нет. Решили отложить восстание до лучших времен. Троцкий катил бочки на
Зиновьева, Каменева и Сталина, что они затянули подготовку, а в критический
момент "сдрейфили”. Кричал, что надо было отдать приказ на восстание, и дело
само пошло бы как надо. Они, в свою очередь, обвинили Троцкого, что он
"переоценил” революционную ситуацию в Германии.
Неразбериха
и впрямь царила такая, что дальше некуда. После решения Политбюро об отмене
восстания даже команда "отбоя” прошла не пойми как. Куда-то не дошла вообще,
куда-то запоздала, где-то ее не послушались. Три дня гремели уличные бои в
Гамбурге. Образовались "советские правительства” в Саксонии и Тюрингии. В
Лейпциге возникла даже ЧК во главе с Крыловым и готовила списки для расправы с
«контреволюционерами». Части Рейхсвера под командованием фон Секта и Меркера
были брошены на подавление этих очагов. А в Баварии подняли восстание нацисты –
как нетрудно увидеть, оно было четко скоординировано с проектами Троцкого и
Радека, произошло именно в те дни, на которое назначили революцию коммунисты.
Хотя
гитлеровцы при этом действовали отдельно, по своим планам. Предполагалось
организовать такой же поход на Берлин, как у Муссолини с его фашистами,
свергнуть "капитулянтское” правительство. 8 ноября, когда баварский
министр-президент фон Кар выступал перед промышленниками в пивной
"Бюргербройкеллер”, ее окружили 600 штурмовиков. Гитлер ворвался в зал с
револьвером, вскочил на трибуну и, выпалив в воздух, провозгласил:
"Национальная революция началась!” Выходы заняли штурмовики, в вестибюль
вкатили пулемет. А Гитлер в отдельной комнате уговаривал баварских правителей
Кара, Лоссова и Зайссера войти в руководство этой революции. Они мялись,
отнекивались, лидер НСДАП грозил револьвером. После долгих споров вырвал
согласие. Объявил нацистам, собравшимся в пивной, о создании "временного
правительства” и походе на Берлин.
Была
организована присяга этому "правительству”. Но затем Кар, Лоссов и Зайссер
благоразумно удалились – якобы для того, чтобы отдать распоряжения о подготовке
похода. Как только они вырвались из-под контроля Гитлера и его молодчиков,
"правители” поспешили выехать из Мюнхена в соседний город, где выпустили
прокламации, что их согласие было вынужденным, под дулом пистолета. Объявили
распущенными НСДАП, союзы "Оберланд” и "Рейхскригфлагге”, а полиции и Рейхсверу
приказали подавить мятеж. Аналогичный приказ из Берлина прислал воинским частям
фон Сект. Парламентеры, направленные Гитлером в казармы мюнхенских полков, были
арестованы. Правда, к нацистам примкнул популярный генерал Людендорф, а Рем с
отрядом из боевиков "Рейхскригфлагге” захватил штаб военного округа. Но его
блокировали солдаты и полицейские.
Само
начало похода намечалось на 9 ноября. Однако силы нацистов оказались
разобщенными и не слишком организованными. В НСДАП насчитывалось уже 56 тыс.
членов, но к пивной "Бюргербройкеллер”, на место сбора, прибыло лишь 3 тыс.
Оставалась надежда, что к маршу присоединятся сочувствующие, а войска
подчинятся Людендорфу. Колонна двинулась к центру Мюнхена, чтобы соединиться с
отрядом Рема. Во главе шли Гитлер, Геринг, Людендорф, знамя организации
"Рейхскригфлагге” нес Гиммлер. Часть штурмовиков была вооружена, на машине
везли пулеметы. Мост через Изер был перекрыт полицейскими, но Геринг, выбежав к
ним, объявил, что в колонне находятся заложники, баварские министры, пообещав
перестрелять их при сопротивлении. Шествие пропустили через мост. Штрейхер в
этот день привез нацистов из Нюрнберга и митинговал с ними на полощади
Мариенплатц. Они влились в шествие.
К
полудню колонна вышла на Резиденцштрассе, которая вела к осажденному штабу
округа. Но эту узкую улицу перекрыло около 100 полицейских под командованием
майора Хунглингера. Пропускать нацистов он отказался. После переговоров и
переругиваний Людендорф с адъютантом пошел вперед. За ним двинулась было часть
колонны. Но раздался чей-то выстрел, то ли Гитлера, то ли Штрейхера, и полиция
открыла огонь. Перестрелка длилась всего несколько минут. Погибли трое
полицейских и 16 нацистов, и сработал эффект
паники. В голове колонны стреляли, кричали раненые, в хвосте не видели,
что происходит. Голова подалась назад, напирая на хвост, и люди побежали.
Людендорф как шел, так и продолжал идти – полицейские направляли оружие в
сторону, чтобы не задеть известного генерала. Прошел сквозь цепь и был
арестован. Рем капитулировал через два часа. Гитлера взяли в пригородном
поместье, куда его вывезли и лечили – он в давке упал и сломал ключицу. Раненый
Геринг и Гесс бежали в Австрию…
Впрочем,
суд над участниками "пивного путча” получился вполне "демократичным”. То бишь
беззубым. Популярного Людендорфа оправдали, остальные руководители получили
минимальные сроки, рядовых участников не судили вообще. Гитлер был приговорен к
пяти годам условно с испытательным сроком четыре года. А реально пробыл в
тюрьме Ландсберга 13 месяцев и 20 дней. Он с успехом использовал это время и
довольно комфортабельные условия для написания книги "Майн Кампф”.
Источник
http://zavtra.ru/content/view/soyuz-gitlera-i-trotskogo/
|
